Приговор с наказанием ниже низшего предела (ст.64 УК РФ)
Дела о преступлениях, связанные с незаконным оборотом наркотиков, к сожалению, занимают все большую долю в общем количестве уголовных дел. По моим наблюдениям в СИЗО г. Москвы значительная, если не наибольшая часть арестованных содержится именно по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 228 и 228.1 УК РФ. В связи с социальной значимостью борьбы с наркоманией законодатель предусмотрел серьезные сроки лишения свободы за совершение преступлений данной тематики, а назначение наказания с применением ст.64 УК РФ ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей УК РФ, продолжает оставаться редкостью.
Не ставя под сомнение необходимость борьбы с таким безусловным злом, как распространение наркотической зависимости среди населения, в том числе и тем более среди несовершеннолетних, практика участия в делах о незаконном сбыте наркотических средств позволяет утверждать, что зачастую фигурантами таких дел становятся если и не совсем случайные персонажи, то уж точно, не имеющие отношение к распространению наркотиков, а попавшие в жернова правоохранительной машины в связи с пагубным пристрастием к запрещенным веществам.
Я не открою секрета, что нередко сотрудники оперативных подразделений органов внутренних дел, стремясь увеличить количественные показатели выявленных и раскрытых преступлений в сфере распространения наркотиков, стремятся выдать потребителей наркотиков за их распространителей. Наказание за сбыт наркотических средств, а равно за приобретение в целях сбыта существенно отличается от приобретения наркотиков в целях личного потребления. Так предусмотренное наказание за сбыт наркотиков в крупном размере (п. «г» ч.4 ст.228 УК РФ) составляет от 10 до 20 лет лишения свободы. При этом ответственность за приобретение наркотиков без цели сбыта (как правило, речь идет о приобретении для личного употребления) ограничена лишением свободы на срок от 3 до 10 лет. Как видно максимальное наказание за преступление не связанное со сбытом наркотиков, является начальным минимальным наказанием, если речь идет о сбыте аналогичного количества одурманивающих веществ. Очевидно, что правильная квалификация действий подсудимого, является необходимой предпосылкой назначения справедливого наказания. Вместе с тем, иногда суды, проявляя умеренность и определенную гуманность при назначении наказания, компенсируют, таким образом, спорность, а иногда и полное отсутствие доказательств виновности подсудимого именно в сбыте наркотических средств, спорность обстоятельств совершения преступления. Осознавая, что бесспорных доказательств сбыта в деле не имеется, и, видимо, не желая идти наперекор следствию и обвинению, изменяя квалификацию со сбыта наркотиков на их приобретение и хранение, правоприменители используют правовые механизмы, позволяющие назначить наказание хотя и за совершение преступление по статье 228.1 УК РФ, но ниже низшего предела, то есть, по сути, в пределах санкции статьи 228 УК РФ.
Если о переквалификации действий со статьи 228.1 УК РФ на статью 228 УК РФ я уже рассказывал ранее, то примером ситуации, где суд за сбыт наркотиков назначил наказание ниже низшего предела, может послужить дело, рассмотренное Кунцевским районным судом г. Москвы в 2018 году в отношении М.П.А., который обвинялся в совершении двух эпизодов сбыта наркотических средств и одного эпизода покушения на сбыт наркотических средств в крупном размере.
М.П.А. был задержан вечером 10 мая 2018 года сотрудниками ППС якобы из-за странного, подозрительного поведения на улице в районе Кунцево. Странности в поведении были обусловлены, видимо тем, что М.П.А. находился в состоянии наркотического опьянения, позже установленного медицинским освидетельствованием. Сразу же М.П.А. был доставлен в ОМВД «Кунцевский», где у него были обнаружены и изъяты наркотические средства. Аналогичные наркотики, составляющие в совокупности с ранее изъятыми крупный размер, были изъяты у М.П.А. по домашнему адресу в ходе обыска.
События развивались стремительно: глубокой ночью М.П.А. был задержан и ему было предъявлено обвинение в покушении на сбыт наркотических средств в крупном размере по п. «г» ч.4 ст.228 УК РФ. Причем единственным основанием для возбуждения уголовного дела именно по покушению на сбыт наркотиков, а не просто по их хранению, стал тот факт, что изъятые у М.П.А. наркотики были расфасованы в несколько пакетов. Казалось бы, что одной расфасовки в пакеты явно недостаточно для вывода о наличии цели сбыта, так как сам подозреваемый являлся потребителем наркотических средств, на момент задержания был одурманен ими, а наркоманы, не всегда покупают наркотики разовой дозой, стремясь, при наличии соответствующих денежных средств сэкономить их, осуществляя закупку по «оптовым ценам». Об этом хорошо известно и следователям и оперативным сотрудникам. Однако то ли из-за того, что доказательств направленности умысла на сбыт наркотиков было маловато, то ли районные оперативники просигналили в окружное управление о возможности «нарубить палок», а может и по обеим причинам, но утром того же дня в ОМВД «Кунцевский» появились оперативники с УВД по ЗАО г. Москвы, которые получили у следователя ранее изъятый телефон подозреваемого, осмотрели его и обнаружили там порядка 15 фото так называемых «закладок» в лесном массиве, рядом с которым был задержан подозреваемый. К счастливому удивлению оперативников каждое сделанное фото было снабжено координатами геолокации. Так же в телефоне была обнаружена переписка с неизвестным, в которой явно шла речь о сбыте наркотиков. В тот же вечер в 2 местах с координатами геолокации были организованы осмотры. И вновь удача! В каждом из этих мест в земле были обнаружены наркотики, которые также инкриминированы М.П.А., во-первых, как самостоятельные оконченные преступления – сбыт наркотических средств, а, во-вторых, данные эпизоды подтверждали, что и первый эпизод обнаружения наркотиков при М.П.А. был связан не с личным потреблением, а со сбытом.
Все изложенное послужило основанием для предъявления М.П.А. обвинения в трех незаконных сбытах наркотических средств с потенциальным наказанием до 25 лет лишения свободы.
В качестве защитника я вступил в дело на завершающем этапе предварительного следствия практически на стадии ознакомления с материалами уголовного дела.
От своего подзащитного я узнал, что своих показаний он не знает, так как единственный раз, когда он подписывал какие-то бумаги, была глубокая ночь, он был в состоянии опьянения, и ко всему прочему не спал до этого минимум еще одну ночь, так как работал в ночную смену. Ознакомившись со своими показаниями, данными в ходе следствия, обвиняемый сразу же заявил, что этих показаний он не давал. При этом он не отрицал, что сам, к сожалению, являлся потребителем наркотиков, но никогда не травил ими других. Вместе с тем его показания в качестве подозреваемого и сделанные «под копирку» показания в качестве обвиняемого давали все основания для вывода, что он занимался именно незаконным сбытом наркотиков.
Однако изучив уголовное дело, я пришел к выводу, что обвиняемый не просто стремится выгородить себя, а стал жертвой определенных обстоятельств и желания сделать положительные статистические данные о выявлении и раскрытии ряда особо тяжких преступлений.
Эту позиция мы отстаивали и на протяжении всего рассмотрения дела в суде.
В подтверждение невиновности в сбыте наркотических средств мы привели данные о многочисленных процессуальных нарушениях, допущенных на стадии предварительного следствия. Заявлялись ходатайства о незаконности и недопустимости ночных допросов подозреваемого и обвиняемого, который на момент их проведения помимо длительного (более двух суток) бодрствования еще и находился в состоянии опьянения. Даже утром осматривавшие его врачи констатировали недостаточную ориентированность его в ситуации выполнение и указаний врача с ошибками. Были заявлены ходатайства о недопустимости и незаконности двух осмотров мест происшествия, в ходе которых были изъяты наркотические средства, в связи с тем, что в момент их проведения, согласно данным уголовного дела, оно было изъято у следователя проводившего осмотры и передано другому следователю. Соответственно законных оснований для проведения осмотров мест происшествия и допросов обвиняемого у следователя не было. Внимание суда было обращено и на то, что из 15 мест закладок, которые были выявлены на смартфоне обвиняемого, следствие провело осмотры лишь по двум координатам геолокации, проигнорировав еще 13 фотографий с координатами. Причем даже координаты геолокации обнаруженные в телефоне не совпадали с координатами осмотра места происшествия. Возникал резонный вопрос: если координаты не совпадали, то, как следователь и оперативники обнаружили место закладки и нашли там наркотические средства. Возникал и еще один вопрос: почему были проигнорированы еще 13 фотографий с координатами? Данные неувязки полностью подтверждали позицию подсудимого, что сотрудники полиции при осуществлении осмотров мест происшествия заранее знали в какие именно места нужно идти, а в какие нет. Действительно, если обвиняемый ничего не рассказывает о сделанных закладках, а сотрудники полиции идут в лесной массив и самостоятельно в течение получаса находят там закопанные в земле две наркотические закладки с координатами лишь приблизительно напоминающими координаты из телефона обвиняемого, то, скорее всего, либо сотрудники полиции имели нюх розыскной собаки, с помощью которого они и нашли закопанные в земле наркотики, либо места закладок были известны им еще до осмотра места происшествия. А раз так, то у моего подзащитного возникал резонный вопрос, а не они ли и сделали эти закладки? Сами сотрудники полиции не смогли объяснить, почему из 15 мест закладок, якобы обнаруженных в телефоне обвиняемого, они проверили лишь две, что помешало им проверить еще 13 мест? Существенным дополнением к этим вопросам, оставшимся без ответа представителей полиции и следствия, суду были представлены данные, свидетельствующие о возможной фальсификации сведений, обнаруженных в телефоне обвиняемого, которые собственно являлись одними из основных доказательств сбыта наркотиков. Так, было указано, что, во-первых, в телефоне была исследована не непосредственно переписка в каком-то мессенджере между обвиняемым и другим лицом относительно сбыта наркотиков, а исследовалась копия этой переписки, состоящая из нескольких отрывков переписки из мессенджера, обнаруженная в разделе «Заметки». Причем из этой переписки невозможно было установить не только хоть сколь-нибудь значимые признаки личности лица, с которым велась переписка владельцем телефона, но и невозможно было понять, что именно владелец телефона вел эту переписку. Для любого мало-мальски знакомого с пользованием смартфоном понятно, что ничего не стоит поместить в указанный раздел «Заметки» любой ранее скопированный откуда-то текст. Для этого нужен лишь доступ к телефону. Тут же защитой было указано, что часть так называемой переписки подсудимого и неустановленного лица относительно сбыта наркотиков была датирована 11 мая 2018 года! В то же время подсудимый по делу был задержан 10.05.2018 и вечером того же дня данный телефон был у него изъят, упакован и опечатан. Кто же получал доступ к телефону подсудимого 11.05.2018 года. Оказалось, что в тот день телефон находился у единственного лица – оперативного сотрудника окружного управления полиции, осматривавшего телефон, который «обнаружил» эту переписку и инициировал два осмотра места происшествия по обнаруженным им координатам!
Рассмотрение уголовного дела длилось более 4-х месяцев. За это время защитой было представлено множество фактов, сведений и обстоятельств, свидетельствующих в пользу позиции подсудимого о непричастности к сбыту наркотиков. Однако суд, несмотря на все очевидные факты и обстоятельства полностью поддержал оспариваемую защитой квалификацию действий подсудимого. В то же время отсутствие судимостей, положительные характеристики и признание вины на стадии предварительного следствия «сподвигли» суд назначить наказание по всем трем инкриминированным подсудимому эпизодам с применением статьи 64 УК РФ ниже низшего предела, предусмотренного статьей 228.1 УК РФ. В результате, несмотря на позицию государственного обвинения запросившего для подсудимого наказание в виде 13 лет лишения свободы, судом по совокупности трех особо тяжких преступлений, в том числе предусмотренного п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ, моему подзащитному было назначено наказание в виде 7 лет 6 месяцев лишения свободы.
Приговор был обжалован в апелляционном порядке стороной защиты. По результатам апелляционного обжалования срок окончательного наказания М.П.А. был снижен еще на один год и составил 6 лет 6 месяцев лишения свободы.
Приговор по сбыту наркотических средств с назначением наказания с применением ст.64 УК РФ ниже низшего предела (извлечения):
2 Комментарии
Виктор А.
Приговор интересный. Можно ли почитать апелляционное определение по этому делу? Можете сбросить ФИО обвиняемого либо номер дела в апелляции, чтобы я посмотрел сам?
Н. Мещеряков
Апелляционного определения я еще не получил, но обязательно это сделаю. Воспринимая его на слух при оглашении тяжело было понять, какие именно доводы моей апелляционной жалобы были признаны заслуживающими внимания. Тяжело было даже понять, какие именно эпизоды были переквалифицированы и на какие статьи, а какие нет. Как только в моем распоряжении будет апелляционное определение, я его опубликую (по крайней мере заслуживающие внимание выдержки). Ознакомиться с ним можно будет, но, если апелляционное определение будет интересное, то скорее всего, в другой отдельной статье.